логотип НССМО
Общероссийский профессиональный союз
НАЦИОНАЛЬНЫЙ СОВЕТ ПО СОВРЕМЕННОМУ МУЗЫКАЛЬНОМУ ОБРАЗОВАНИЮ

статьи












Статья опубликована в дискуссионной
подборке материалов.

См. другие статьи
на тему

«Информационные технологии в современной культуре»

В.В. Медушевский

Смысл и информация



В третьем номере журнала «Музыка и Электроника» опубликована статья А.Энфиаджяна «Цифровые технологии как инструмент музыковедческих инноваций», в которой содержится критика моего выступления на Одесской конференции в 2006 г. На мой взгляд, — некорректная.

Не ущемленные амбиции побудили меня взяться за перо, а важность темы. За полвека научной жизни ни разу не вступал я в полемику. Зачем? В частностях читатели разберутся. А если задействованы идеологические страсти, — то споры и вредны: от них страсти укрепляются, обрастая все новыми доводами. Под их напором истина в человеке гибнет, а точнее, темнеет он сам в отсутствии ее животворного света. Кто хочет — ищет и находит пути (Мф.7:7). Кто не хочет — ищет отговорки: будет искать их до смерти, если только Бог не пошлет чрезвычайные обстоятельства для вразумления.

Что в данном случае пред нами? Недопонимание (и тогда нужно его развеять)? Или разность позиций (и тогда их надо обнажить)?

Кажется, мы едины в признании важности информационных технологий. С этого исходного утверждения начиналось мое выступление в Одессе, упоминал я и о том, что моя ученица едва ли не первая в СССР написала дипломную работу об использовании информационно-технических средств в музыкальном обучении. Потому несправедливо было бы выставлять меня врагом технологий.

Но откуда тогда категоричность суждений? Критик пишет о «традиционном отрицательном ответе», который «дает, не задумываясь, абсолютное большинство любителей музыки и профессионалов», причисляя к ним и автора этих строк.

Он пишет: «…Медушевский… открыто ассоциирует информационные технологии с «речью, принципиально отказавшейся от освящения славой красоты Божией…». В подтверждение приводит в сноске цитату. Но в ней речь не об информационных технологиях, а о понятии информации. Это все же разные вещи.

Сначала об информации. В самом простом понимании — это сведения о чем-то. Норберт Винер определяет ее как обозначение содержания, полученного из внешнего мира.

Достаточна ли эта категория для полноты жизни? Можно ли жить вторичностями, холодными обозначениями: жить о чем-то, любить о чем-то, являть собой о чем-то, понимать и ощущать о чем-то? Мудрость языков противится такому словоупотреблению, расценивая его как грубое нарушение грамматических норм. Мы любим не о чем-то, а кого-то! Любовь — не информация, а само бытие, сердцевина бытия. «Бог есть любовь» (1 Ин., 4: 8,16). Любовь измеряется степенью жертвенности. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15:13). Бытийственны страдания, угрызения совести, покаяние. Не дано нам из ничего творить галактики, электроны, равным образом — и элементы богозданной внутренней реальности души, например, непостижимость благоуханий или духовных ощущений. Но именно в этой дивной внутренней реальности, столь же достоверной, как и внешний мир, душа — субъект жизни — призвана общаться с Богом и святыми. Почему и пишет Макарий Великий: «Нет иной такой близости и взаимности, какая есть у души с Богом и у Бога с душою… Как небо и землю сотворил Бог для обитания человеку, так тело и душу человека создал Он в жилище Себе, чтобы вселяться и успокаиваться в теле его, как в Доме Своем, имея прекрасною невестою возлюбленную душу, сотворенную по образу Его. Поэтому душа осмысленная и благоразумная, обышедше все создания, нигде не находит себе успокоения, как только в Едином Господе».

Все это я говорю, чтобы удостовериться: информация — не исчерпывающее понятие. За ее пределами остается главное: само бытие.

Понятен ли теперь пафос процитированных, но не раскрытых критиком, моих суждений об информации? В отношении к генеральному смыслу жизни она есть то же, что буквы текста в отношении к духу, который расставил их в книге.

С какой интонацией критик истолковывает цитированные мною слова апостола Павла, сказанные в отношении «смертоносных букв» Священного Писания: «буква мертвит, дух животворит» (2 Кор 3:6)?

Сразу после цитаты он пишет: «Однако более вдумчивая и не искаженная ортодоксальной догматикой* расшифровка библейских метафор позволяет расслышать в них гимн божественным информационным технологиям…». Как может ортодоксальная догматика что-то искажать, когда, напротив, именно она, во времена исходного вселенского православия возвела величественное здание христианской цивилизации?! Ортодоксальная догматика в переводе означает «православное собрание основных положений веры». Эти положения открывались святым авторам не в самодельных умствованиях, а чудесным образом. Так, свт. Григорию Неокесарийскому после недельной молитвы явилась Пресвятая Богородица с апостолом Иоанном Богословом, который и разъяснил догмат о Святой Троице.

И что такое «библейские метафоры»? Если имеются в виду слова апостола о смертоносных буквах, то они не метафора, а самое что ни на есть точное обозначение сути. В словах апостола нет осуждения букв Священного писания самих по себе. Мертвящими и смертоносными они названы потому, что такими их делает желание спрятаться в них от внушений Духа, который единственно имеет божественную власть живить людей и народы.

В этом пафос и моей статьи. И весьма несправедлив прозвучавший выше упрек критика в моем якобы однозначно-мрачном восприятии информационных технологий. Такого нет. Ведь и само Священное Писание донесено до нас с помощью информационной технологии, каковой стало изобретение письменности. Потому, подобно апостолу, не против технологий я пишу, а против заслонения Духа технологиями. Материя — подчиненная, служебная, управляемая сторона сущего — не должна ставить себя на место ведущей и управляющей, требуя идолопоклонства себе.

Согласен ли со мной в этом тезисе критик? Название его статьи как будто подтверждает согласие: «Цифровые технологии как инструмент музыковедческих инноваций». Именно инструмент! Не больше. Никакие инструменты не способны остановить демографический коллапс, проще, вымирание народов Севера земли, если изгнана основа благобытия — дух вдохновенной и самоотверженной жизни по вере, совести, любви. Не спасут нас инструменты. Только великий смысл способен направить народ к жизни, отвратив от пути погибели.

Теперь и о цифрах. Нигде не говорю я об их зловредности. Современная наука выявила бесконечную точность фундаментальных физических констант и всех законов мироздания, исчисленных по критерию существования человека.

В раскрывшейся после Боговоплощения бездне Божественной любви числа не отменены, но не имеют первенствующего значения. От многого пришлось отречься в подвиге веры воспевшим число эллинам. Предстояло им поверить, что Бог не имеет формы шара, что не числа правят миром, а Промысл Божий. Что не число распялось ради нашего спасения в недрах Божественной любви, не число воскресло как первенец из мертвых, не число, а Бог с любовью ожидает нас в эсхатоне истории, когда река времени непостижимо растворится в океане вечности.

С деградацией цивилизаций умирают и цифры. В века восторга они светились радостью, когда, например, из точки золотого сечения в пропорциях лица смотрели живые глаза духовной красоты. А если из той же формально-математически прекрасной точки с какой-то смесью страха и отчужденности выглядывают безумные глаза одержимого бесом человека — какая тут красота?

Почему так невообразимо, до жути меняется интонация цифр при распаде жизни? Потому что они, обнаженные от красоты, любви, молитвы, божественных энергий благодати, — влекут людей в плен магического сознания и там командуют ими. Оголение общества от веры отдает его водительству бесов. Их злоба захлестнула землю.

Числа не составляют сущности мира. Сущее — от Сущего. В Нем, Боге, свобода: мы обретаем возможность выбрать Его любовь и красоту, отвергая зло и безобразие. Но нужно потрудиться. «По силе жития бывает познание истины» (Исаак Сирин). Наша задача — не поддаваясь натиску греха, стараться смотреть на все чисто, взглядом Божиим, насколько это возможно.

Все же многие детали текста входят в противоречие со скромным заглавием статьи. Ключевой вопрос в ее начале намечает иной поворот: могут ли технологии вносить в музыку духовность? Если могут (как настаивает А. Энфиаджян), то это уже не послушный инструмент. Цифровые технологии сами по себе — материя. Как она может законодательствовать Святому Духу? Христос говорит определенно: «Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух» (Ин., 3:6).

Дальше — больше. Информационные технологии называются божественными. Неточность! Они — богозданные, как и весь мир. Превышать этот предел — значит полагать, что и Сам Бог есть цифра и материя, а не любовь и свобода, в которую призваны и мы. «Пребудьте во Мне, и Я в вас» (Ин. 15:4). Как пребыть — цифровым образом? Информационными технологиями? В следующем далее возбужденном crescendo автор пишет об «экзопсихологическом контроле», о «коде духовного чина», о «матрицах сущностных стандартов»...

Что за религия пред нами? Нью Эйдж? Религия гордого богоборческого человекобожия, противопоставившая себя христианскому идеалу смиренного богочеловечества — богосыновства по благодати?

Нимрод, внук Хама, строитель первой в истории вавилонской башни, ради одурачивания людей по подсказке бесов изобрел магию — обманную веру в способность воздействовать на Бога через определенные внешние действия. Для чего строилась оккультная башня «высотою до небес»? «Сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли» (Быт. 11:4). В еврейском чтении, которое поддерживал свт. Филарет Московский и иные, — еще определеннее: «чтобы не рассеяться». Речь идет о восстании земли против непреложного определения Божия о судьбе хамитов за хамство Хама.

На протяжении всей истории Бог неустанно рушил вавилонские башни. Только что развалилась башня богоборческого социализма. Вскоре с грохотом падет башня содомского либерализма. А информационно-технологическое устроение самой последней в истории антихристовой башни и ее крах детально описаны в Апокалипсисе. В электронном мировом концлагере «всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их», и «никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание (Откр., 13:16). Без цифрового кода, с социальных карт перенесенного и вживленного в тело, нельзя будет и заплатить за квартиру, а бомжей будут незаметно отстреливать. Таков предел зловещих информационных технологий Нью Эйдж.

А что получат те, кто ради вживленных чипов предал Бога? «Дым мучения их будет восходить во веки веков». «Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою» (Откр., 14:11; 21:8).

Не ведаю, как отнесется к сказанному мой критик. Но всем нам предстоит определить свою судьбу в вечности. Доверимся ли нимродам, им же несть числа, или богодухновенному Писанию? «Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь…» — советует нам Господь устами Моисея (Втор. 30:19).

А дальше — вольному воля… •


* От редакции журнала:
по просьбе А. Энфиаджяна, статья которого критикуется В.В. Медушевским, приводим пост-примечание А.Э. о том, что понятие «ортодоксальная догматика» употреблялась в его статье не как тождественное понятию «православная догматика», а в самом общем значении, то есть как обозначение неуклонного следования каким-либо незыблемым идеологическим установкам, которые вполне уже могли утратить свою прежнюю актуальность.


Статья опубликована в дискуссионной подборке материалов. См. другие статьи на тему
«Информационные технологии в современной культуре»

В.В. Медушевский
Медушевский
Вячеслав Вячеславович

советский и российский музыковед и педагог, доктор искусствоведения, профессор (1980) Московской консерватории, Заслуженный деятель искусств России, исследователь способов выражения духовной жизни человека в музыкальном искусстве